Судьба Царя - судьба России

Прославление нашей Церковью Государя Императора Николая II, разделившего Голгофу своего народа, не может быть отделено от прославления мучеников и исповедников российских, в годину гонений от безбожной власти пострадавших. С другой стороны, все современные подвижники благочестия, как у нас в Отечестве (старцы Глинской пустыни и другие), так и за рубежом (святитель Иоанн Шанхайский), единодушны в том, что от прославления Царственных мучеников будет зависеть судьба России – либо ее погибель, либо возрождение. Однако в этом очень важном вопросе – вопросе канонизации существуют разногласия. Государственная Комиссия Священного Синода вынесла решение о широком обсуждении этой проблемы церковными людьми, в чем должно проявиться действие соборного разума. Мы попросили высказать свое мнение по этому поводу иеромонаха СИМЕОНА, кандидата богословия, преподавателя Московской Духовной Академии. Отец СИМЕОН – один из организаторов постоянно действующей выставки фотографий и копий личных документов Царской семьи, организованной в Свято-Тихоновском Богословском институте.
“Будет Царь, который меня прославит, после чего будет великая смута на Руси, много крови потечет за то, что восстанут против этого Царя и его Самодержавия. Ангелы не будут успевать брать души, все восставшие погибнут, а Бог Царя возвеличит...”

Преподобный СЕРАФИМ САРОВСКИЙ, 1824

Возражения против канонизации Царственных мучеников, которые мы сегодня слышим, носят как церковный, так и не церковный характер (хотя канонизация – это все-таки дело Церкви, а большинство церковного народа уже давно почитает Царскую семью). Такое отношение к канонизации в абсолютном большинстве случаев связано, во-первых, с незнанием истории России конца XIX – начала ХХ веков, во-вторых, с искаженным отношением к самой эпохе и к Царской семье, которое сознательно насаждалось советской идеологией (например, Государя, который не только отменял вынесенные смертные приговоры, когда можно было оправдать человека, но и сам вникал в ситуации, связанные с ними, идеологически клишированные наши современники называют “Кровавым”, продолжая тем самым традицию, установленную многими обезумевшими россиянами, называвшими так своего Царя со времени революции 1905 года). Такое отношение связано с незнанием первоисточников, и в частности, личной переписки Царской семьи.

Но едва ли не самым главным препятствием, в силу его почти тотальной всеобщности, служит господствующее в современном русском человеке (в том числе и среди христиан) языческое сознание, на протяжении нескольких сменившихся поколений вытеснявшее и вытеснившее православно-монархическое самосознание подавляющего большинства соотечественников. Именно современное языческое сознание не позволяет его носителю ни понять, что такое христианская святость, ни постичь духовный смысл истории и жизни человека и духовный смысл власти.

Между тем понятие христианской святости конкретно определено апостолом Павлом: Подражайте мне, как я Христу. Святость достигается через исполнение заповедей Божиих, и этот процесс, как пишет преподобный Макарий Великий, совершается благодатию Божией в человеке в течение всей его жизни, при этом каждый достигает определенной меры святости. При этом абсолютной чистоты, которой обладает только Господь, не достигают и святые, которые, по преподобному Иоанну Кассиану Римлянину, согрешают на уровне мыслей, помыслов и в этом каются.

Святости можно достичь как путем иноческого подвига, так и в миру. Что касается Царской семьи, очевидно, что нельзя требовать от них образа жизни преподобных иноков. Для Царской семьи путь к святости лежал через подвиг семейной жизни. Это был подвиг супружества, осуществленный во всей его христианской красоте. Другая сторона христианского подвига – самоотречение, присутствующее у инока как отречение от своих страстей, пороков, уход от мира, у Государя принимает иное наполнение. Он, находясь в миру, всецело отрекаясь от жизни для себя, посвящает ее народу, вверенному ему Богом. Ярким доказательством именно такого сердечного устроения Государя является признание, которое мы встречаем в его письме к матери в самом начале века: “Ради блага России я готов отречься от чести и, если надо, даже от престола”. Существует еще один подвиг святости – страстотерпчество – безропотное принятие и смиренное перенесение, даже “до крови”, во исполнение воли Божией всех страданий, принимаемых ради Христа. Именно такой христианский подвиг приняли убиенные Государь и его семья, последним этапом жизни которых стало смиренное, терпеливое перенесение унижений и оскорблений.

В одном из разговоров с П.А. Столыпиным Государь сказал: “Быть может, для спасения России нужна искупительная жертва. Я буду этой жертвой. Да будет воля Божия”.

Сам Николай II обладал прекрасной интуицией и чутьем к тому, что определено ему судьбой, волей Божией. В беседе с тем же П.А. Столыпиным Государь Император поведал о той глубокой мистической связи между ним и его небесным покровителем (по дню рождения) Иовом Многострадальным, в которую он верил:

“...Поверьте мне, Петр Аркадьевич, у меня более чем предчувствие, что я обречен на страшные испытания и что я не буду за них вознагражден на этом свете. Сколько раз я применял к себе слова святого Иова: Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня; и чего я боялся, то и пришло ко мне”.

О своей печальной судьбе Государь знал и из предсказаний иеросхимонаха Авеля Анзерского, и из слов Паши Саровской, и из пророческих слов Преподобного Серафима Саровского. Еще при жизни Преподобный Серафим собственноручно написал письмо Николаю II, которое было передано Императору в Дивееве 20 июля 1903 года игуменией Марией.

Интриги, клевета и ложь преследовали Николая II все царствование, как, впрочем, и сейчас. Какие же обвинения инсинуируются критиками Николая II и противниками канонизации Царской семьи?

Одно из главных обвинений, звучащих из уст соотечественников в адрес Императора, заключается в том, что он был якобы человек слабовольный. Не так к нему относились в других государствах, особенно главы этих государств, с которыми Императору приходилось решать сложнейшие вопросы международной политики. Так, президент Франции Лубэ, в ответ на обвинение в слабохарактерности и нерешительности Государя, замечает:

“Это глубокая ошибка. Он предан своим идеям, он защищает их с терпением и упорством; у него задолго продуманные планы, которые он постоянно и осуществляет... Царь обладает сильной душой и мужеством, непоколебимо верным сердцем. Он знает, куда идет и чего хочет”.

Но Николай II, идя на уступки настойчивым требованиям подданных (при создании Государственной Думы, ограничивавшей власть монарха), делал это, смотря реально и трезво на происходившее вокруг и с ним считаясь.

Обвинение же в том, что в силу своей слабой воли Государь подчинялся влиянию Распутина, Бадмаева и других, опровергается целым рядом исторических свидетельств, в частности, сестры Николая II Великой княгини Ольги Александровны (1882–1960), которую никак не возможно заподозрить в симпатиях к Распутину.

“Во-первых, поскольку я хорошо знаю Ники, то должна категорически заявить, что Распутин не имел на него ни малейшего влияния. Не кто иной, как Ники, со временем запретил Распутину появляться во дворце. Именно Ники отправил “старца” в Сибирь, причем не однажды. ...Несмотря на преданность супруге, он отстранял и назначал людей не по ее пожеланиям”.

В свое время князь Жевахов, товарищ обер-прокурора Святейшего Синода, указал на четыре этапа, по каким организовывался процесс разрушения русской государственности и монархии с использованием Распутина в качестве одного из орудий:

1. Создание Распутину славы святого.
2. Создание ему же образа человека исключительно порочной жизни – с целью дискредитировать личности Государя и Императрицы.
3. Создание обвинений в адрес Распутина во вмешательстве в управлении государством, наречение всех преданных престолу министров “распутинцами” и через это дискредитация деятельности кабинета министров.
4. Обвинение Распутина в оказании влияния на сферу международной политики, что и решило его участь (убит 17 декабря 1916 года).

Чрезвычайная следственная комиссия, созданная 19 мая 1917 года, то есть через три месяца после отречения Государя, проверяла тщательным образом влияние Распутина на личную жизнь Царской семьи, двора и полностью разоблачила ложность подобных обвинений в его адрес. Член этой Комиссии В. Руднев пишет о “невольном предубеждении” относительно влияния Распутина, с которым он приступил к исполнению своей задачи, “но тщательное и беспристрастное расследование” заставило его “убедиться, насколько все эти слухи и газетные сообщения были далеки от жизни”.

Царская семья была глубоко религиозной, участвовала в богослужебной жизни Церкви. Еженедельно – литургия, посещение многочисленных святынь. Общеизвестно активное участие Государя в канонизации святых, которых в его царствование было прославлено восемь. При Государе состоялось Предсоборное присутствие, которое подготовило почву для Собора 1917–1918 годов. Он положительно отозвался на обращение Святейшего Синода о подготовке к открытию Поместного Собора Русской Православной Церкви, но отложил созыв Собора, тревожась за его исход ввиду смутного состояния умов из-за начавшейся революции 1905 года и затем первой мировой войны. И в этом отношении тревога оказалась не беспочвенной, что и показал Собор, который поначалу был окрашен, по выражению одного исследователя, “в густо-розовые тона, и только большевистский переворот привел многих к отрезвлению”.

В дневниковых записях Государя мы читаем: “В Церкви, в молитве – самое великое утешение на земле”. Императрица пишет следующее: “Я чувствую потребность молиться. Я охотно пою духовные песнопения с моими детьми, и каждый имеет свое любимое песнопение”. Многочисленные свидетельства мемуаристов и дневники самих Царственных узников говорят о не прекращавшейся религиозной жизни Царской семьи и в период заточения. В условиях, когда узникам было запрещено посещать церковь, они делали все возможное, чтобы организовать богослужения на дому: просили властей, готовили комнату для служения литургии, сами пели на клиросе.

Александра Федоровна великолепно владела святоотеческой литературой и конспектировала статьи и проповеди святителей Иоанна Златоуста и Григория Нисского. В личных тетрадях сохранилась молитва Державной иконе Божией Матери, возможно, присланная патриархом Тихоном. В период же заточения любимой ее книгой была “Лествица”.

Отречение Государя от престола в 1917 году верующий человек не может расценивать как проявление малодушия и слабоволия, но, напротив, как подвиг для России и во имя России. Именно такую оценку этот факт получил в проповеди святителя Тихона, патриарха Московского и всея Руси, произнесенной в Казанском соборе на второй день после убиения Царской семьи: “...мы знаем, что он, отрекаясь от престола, делал это только ради блага России”. Царь мог покинуть Россию, подчеркнул патриарх Тихон, но “решил с нею страдать до конца”.

Государя обвиняют в том, что отречением от трона он якобы уничтожил принцип монархии. Монархию уничтожил не Николай II, а его окружение, которое в ней видело препятствие к исполнению своих намерений и планов по установлению в России аристократических принципов управления. Из неопубликованных воспоминаний А.А. Вырубовой: “...на Государя было оказано такое давление, что он мог только желать отойти в сторону. Ему говорили, что если он не отречется, его семья будет убита (он мне сказал об этом после отречения). Куда только я ни посмотрю, говорил он, всюду вижу предательство. Особенно больно поразила его телеграмма Великого князя Николая Николаевича; Великий князь коленопреклоненно просил Государя отречься”. Княгиня Зинаида Юсупова, мать Ф. Юсупова – убийцы Распутина, писала, что самое главное – это “убрать Ники”. Такое отношение к монархии является естественным следствием расцерковленности высшей знати. Господство светского образа жизни, очень далекого от Церкви, приводило к утрате христианского мироощущения в людях, а значит, и к элементарному непониманию сакрального характера царской власти.

Отношение к Царю как к помазаннику Божию, как хранителю Православия, как выразителю воли Божией для своих подчиненных сохранилось ко времени революции только в сердцах простого верующего народа и тех людей, которые несли особое – благодатное старческое служение России. Оптинский старец Анатолий (Потапов) в беседе с князем Жеваховым говорил так: “Нет греха больше, как противление воле помазанника Божия... Береги его, ибо им держится земля Русская и вера Православная, молись за Царя и заслоняй его от недобрых людей, слуг сатанинских... Царь – не только объявитель воли Божией, но...” Отец Анатолий задумался, и слезы показались у него на глазах; взволнованный, он закончил невысказанную мысль: “Судьба Царя – судьба России. Радоваться будет Царь – радоваться будет и Россия. Заплачет Царь – заплачет Россия, а... не будет Царя – не будет и России. Как человек с отрезанной головой – уже не человек, а смердящий труп, так и Россия без Царя будет трупом смердящим”.

К началу ХХ столетия критика монархии и монарха считались в высшем обществе признаком “хорошего тона”. К тому же и члены Императорской фамилии, на которых лежала первоочередная задача верой и правдой служить монарху (завещание императора Александра II), подавали не только поводы к соблазну, но и сами активно участвовали в подрыве монархических устоев. Так Великий князь Владимир Александрович и Великая княгиня Мария Павловна разжигали вражду к Царской семье. Салон Великой княгини Марии Павловны стал прибежищем клеветы, пересудов и интриг против Императора и Императрицы.

Ближайшие родственники Царской семьи приносили Императору как главе Царствующего Дома только непредвиденные “сюрпризы” в виде разводов и морганатических браков, скандалы и скорби. Неудивительно, что именно Великий князь Кирилл Владимирович, двоюродный брат Николая II, 1 марта, то есть еще до отречения, снял охрану Царского Села и перешел на сторону революционеров вместе с вверенным ему полком. Сюрпризом оказался отказ Священного Синода 26 февраля опубликовать послание чадам Православной Церкви с призывом не участвовать в революции.

Расправа с членами Царской семьи, совершенная 17 июля 1918 года, послужила толчком к началу кровавого террора в России и против Церкви. В самом же убийстве Царской семьи был разыгран сценарий, по которому разрушалась православная Держава. Со смертью удерживающей власти – православного монарха – были развязаны руки злобе и коварству диавола, который изначала есть человекоубийца. Святой Иоанн Кронштадтский, еще в разгар событий 1905 года говоря, что “у нас Царь, сияющий праведной благочестивой жизнью”, предупреждал, что за возрастающее нечестие народа Господь отнимет у него благочестивого Царя и пошлет бич в лице жестоких самозваных правителей, которые зальют всю землю кровью и слезами.

Светлый образ Царя-мученика и членов его семьи, пример их жизни и страданий должен объединить наше общество в общей боли, общей скорби, общей молитве за поруганное Отечество.

Всецерковное прославление Венценосных мучеников в лике святых стало бы свидетельством единства и согласия земной Церкви и небесной, торжеством правды над ложью и сняло бы с Отечества оковы рабства темных сил.

Иеромонах СИМЕОН,
Троице-Сергиева Лавра

TopList