ПРАВОСЛАВНОЕ ВОИНСТВО
"ЦЕРКОВЬ И АРМИЮ ОБЪЕДИНЯЕТ
ЖЕРТВЕННОЕ СЛУЖЕНИЕ ЛЮДЯМ"
За штурвалом самолета – иерей Константин
Татаринцев
На вопросы корреспондента отвечает помощник председателя Отдела Московского Патриархата по связям с Вооруженными Силами и правоохранительными органами иерей Константин Татаринцев.
Наша встреча состоялась в храме Спаса
Преображения в Тушино, клириком которого
является отец Константин.
На видном месте здесь установлена икона мученика
Феодора Стратилата, в память ушедшего из жизни
прежнего настоятеля протоиерея Феодора
Соколова. Много сил отдал отец Феодор
восстановлению святыни, любимой множеством
верующих москвичей. Под сенью
Спасо-Преображенского храма было положено
начало православному просвещению Российской
Армии. Верным помощником отца Феодора в его делах
и заботах был молодой священник Константин. Ныне
он продолжает ревностно трудиться на этой
нелегкой стезе.
– Ваше Преподобие! Расскажите, как вы пришли на свое нынешнее поприще. Слышала, что вам приходилось служить в рядах Вооруженных Сил?
– Мой жизненный путь – самый
обыкновенный. Я родился в Москве, учился в
средней школе, окончил ее с отличием. Затем
поступил в Московский энергетический институт.
Когда был призван в Армию, я уже был специалистом
в области точных наук. Отслужил два года. Мне
предлагали остаться. Обещали звание полковника,
была открыта дорога в Академию Генерального
штаба. Я бы мог стать научным работником в сфере
систем управления.
– Но все же не стали. Почему?
– Очевидно, по воле Божией, которая
была явлена мне через духовного старца. К тому
времени я был крещен (это таинство я воспринял
уже взрослым), и у меня возникло чувство, что моя
судьба должна измениться. Мой духовный
наставник, отец Иоанн (Крестьянкин), при
очередной встрече с ним благословил трудиться на
ниве Господней.
Я стал алтарничать в храме Тихвинской иконы
Божией Матери на Алексеевской, служил в
Николо-Перервинском монастыре.
Моим наставником в служении был отец Владимир
Чувикин. А с отцом Феодором мы рядом жили. Вместе
ходили в Спасо-Преображенский храм. В 1991 году, как
вы знаете, он был уже открыт. Пришел сюда – через
полгода рукоположили в сан диакона, еще через
полгода – в священника. И вот служу.
– Но вы столько времени трудились в сфере точных наук, и это не могло не повлиять на ваше мировоззрение. Как вам удается сочетать то, что можно измерить числом и мерою, и то, что никаким расчетам неподвластно? Ведь вера в Бога превыше всяких доказательств...
– Тема "Наука и вера" мне
сугубо близка. Противоречия между ними нет, они
сестры. Ведь познание закономерностей,
действующих во вселенной, неизбежно наводит на
мысль о Творце. Лейбниц, Декарт, Ньютон, Линней и
наши соотечественники, например Пирогов, были
верующими христианами. Ближе к нашему времени
могу назвать, например, И.И. Сикорского, теоретика
летного дела и самолетостроения. Так что мнение,
что вера в Бога – это удел невежд, является
глубоко ошибочным.
Есть и еще одна причина, по которой истинный
ученый, состоявшийся в науке, духом близок к Богу.
Это – богатство внутреннего мира. Как сказал
философ Эммануил Кант: "Две вещи приводят меня
в изумление – звездное небо над нами и
нравственный закон внутри нас".
– Так что ваш приход в Церковь не был, по существу, для вас неожиданностью. А как вы попали в Отдел "Церковь и Армия"?
– Очень просто. Когда я стал
помощником отца Феодора в храме – это
распространилось и на другие сферы деятельности.
Батюшка был одним из первых армейских
духовников. В 1990 году в Ватикане состоялся Первый
съезд армейских капелланов. Поскольку в нашей
стране в то время настала "перестройка" и
Церковь получила свободу, работа в Вооруженных
Силах смогла стать одним из наших официальных
направлений. Раньше она окормляла в частном
порядке, когда отдельные генералы и адмиралы
приходили в храм. Теперь же наше взаимодействие
было закреплено на государственном уровне.
Сначала был создан сектор соответствующего
профиля при Отделе внешних церковных сношений, и
я вошел в него. А так как статус работы все
возвышался, решено было создать Синодальный
отдел во главе с архиереем. Им стал епископ
Красногорский Савва, а мне назначили быть его
заместителем по вопросам образования и
просвещения. Отдел взаимодействует с
Министерством обороны, МЧС, МИД, ФАПСИ. Главное
направление нашей работы – возвратить нашему
воинству духовные традиции Русской Армии.
– Ваша просветительская деятельность ограничивается только рамками Отдела?
– Нет, я еще и преподаю в Православном Свято-Тихоновском Богословском институте с 1992 года. В 1995 году здесь был создан Центр подготовки военнослужащих. Я преподаю катехизис, догматику, гомилетику. Мы готовим военных катехизаторов – людей, которым предстоит проповедовать слово Божие в условиях ратной службы.
– С какими проблемами вам приходится сталкиваться?
– Я бы сказал, что в Армии нет
внутренних проблем. Ведь человек, идущий
защищать Родину, совершает жертвенное служение.
В этом Армия и Церковь близки между собой.
Проблема у нас другая - моральное отчуждение
Армии от общества, создаваемое с первых лет
перестройки. Ее цинично унижали, целенаправленно
разрушали, подрывали ее силы, лишали
необходимого обеспечения. Я убежден, что ни одна
армия мира не выдержала бы такого натиска, какой
наша терпит сейчас. Жертвенное воинское служение
сведено на уровень какого-то постыдного занятия.
А ведь солдаты и матросы учатся не только водить
корабли, поднимать в воздух самолеты, вести по
земле танки и бронетранспортеры. Они учатся
отдавать свою жизнь за Родину, защищать своих
близких, предков, нашу славную историю.
Образно говоря, эта пружина не заржавела в их
душах, она исправна и работает. Казалось бы, что
удерживает наших офицеров в нетопленых казармах,
когда месяцами не платят жалованья и нечем
кормить детей? Они вполне могли бы уйти. Но они
остаются.
А сколько раз нашу армию подставляли? Заставляли
выполнять такие функции, которые ей
несвойственны?
– В 1993 году?
– Да. И первая чеченская кампания непонятно какими механизмами двигалась. Нас тогда втянули в войну, чуждую нашим интересам.
– Но потом все изменилось.
– Да, я заметил это. Если в первой кампании наши воины чувствовали себя проклятыми и забытыми – то теперь, после Дагестана, в ходе второй кампании они рвались в бой. Они стремились найти ратное разрешение своих наболевших проблем.
– И какова в нынешних условиях должна быть роль Церкви?
– Я считаю, Церковь должна быть тактичной. Она отделена от государства, и священник не может подменять командира. Не все правильно понимают ее истинное место в Армии. Поэтому, чтобы избежать разочарований, следует тщательно готовить священников. Надо, чтобы все осознали, что у Церкви служение особое. Она учит жертвенности, послушанию, чувству долга, какое бы время на дворе ни было.
– А чем конкретно занимаетесь вы?
– Под моей ответственностью – храм во имя Архангела Михаила в Академии Генерального штаба, храм в Управлении внутренних дел, строящийся храм в общевойсковой академии. Я и мои собратья-священнослужители совершаем таинства, стараемся, чтобы созданный приход зажил полнокровной жизнью. Приходится также бывать в частях. Собираем материальную помощь для пограничников, служащих на дальних заставах. Они живут в чрезвычайно тяжелых условиях, наша поддержка значит для них очень много. И в заключение нашей беседы я хотел бы, дорогие братья и сестры, призвать вас к молитвенной поддержке тех, кто с оружием в руках охраняет ваш мир и покой. Помните, не забывайте их!
Беседовала Марина ВАСИЛЬЕВА